Жили мы в деревне Ясенок, что в Белоруссии. Оттуда в 1941 году папу забрали на войну и сюда же в 1943 году к нам пришли фашисты. С их приходом жизнь разделилась на до и после. Немцы чувствовали себя хозяевами и не стеснялись в методах – жгли дома, жгли людей.
В нашей деревне фашисты сразу же погнали людей за деревню на пустырь, поставили на колени, в их числе были и мы: я, мама, бабушка, сестра Надя. Мой брат Николай пас скот в лесу и избежал этой злой участи. На нас всех уже наставили автоматы, но вдруг на лошадях прискакали два мадьяра и, сказав что-то солдатам, тем самым спасли нам жизнь, так как планы немцев изменились.
Сначала нас погнали в какое-то здание мельницы, где держали двое суток в голоде и холоде. Затем – дальше, до станции Вильча, где меня и разлучили с мамой. Но мне повезло, потому что в машине со стариками, куда меня бросили, была моя бабушка – мамина мама Бортницкая Наталья. Погрузили нас в вагоны и отправили кого куда. Молодежь – на работу, рыть окопы и прочее. Маму с Надей и многих других угнали в Николаевскую область, где они также до пота трудились на полях.
После объявления победы в 1945 году добирались домой. Ехали в товарняках до знакомой станции Вильча. Помню, там было очень много людей, все ждали своих близких, кто дождался, а кто – никогда не дождется.
Я дождалась! Мама с дядей приехали нас встречать. Все вместе возвращались в дом, которого уже не было. Пока строили свою хижину, жили в недогоревшем доме деда Филимона. Сами таскали жерди, носили котелками глину. Земля и лес нас кормили ягодами и грибами.
Немного погодя отец вернулся с фронта с контузией, лежал в госпитале. Как потом выяснилось, вернулся он ненадолго. Отец полюбил соседку Параню и, несмотря на то, что мама была беременна, ушёл к ней. Родилась сестрёнка Галочка, папа сам дал имя и записал сам.
Все тяготы жизни остались на маме и на моем брате Николае, который подростком вместе с другими детьми пахал землю на волах и лошадях, сеял рожь, садил много картошки.Как-то мы с Надей пошли на колхозное поле, где уже убрали картофель. Думали, хоть немного тяпками наковыряем клубней. Но только нагнулись, как к нам на лошади подскочил с криком дядька. Надя-то поумнее, свою тяпку бросила в кусты, а я со слезами «Не бейте», отдала ему. Он вырвал её из рук и уехал, а мы со слезами ушли домой.
На окраине нашей деревне Ясенок остался несгоревшим дом, там была школа, где учились в две смены: первый класс с третьим вместе, а второй – с четвёртым. Я пошла в первый класс и моей первой учительницей была Ева Филимоновна Недашковская. Я очень любила своего учителя, поэтому и училась с большой охотой. Когда я закончила четыре класса школы, мы, по совету сестры отца Мани,с семьёй переехали жить в деревню Дуброва.
В школу нужно было ходить из Дубровы в Окопы, а это 7-8 километров расстояния. Училась я хорошо, ещё и успевала участвовать в создании школьной газеты и в художественной самодеятельности.
Тридцать восемь лет назад прогремел взрыв на Чернобыльской АС и нет больше ни родной деревни Ясенок, ни Дубровы, ни других селений. Людей эвакуировали, а домики так и стоят долгие годы без своих хозяев.
Всем желаю здоровья и благополучия. Живым – мир, а погибшим – вечная память!
Нина Прохоренко,
малолетний узник концлагеря
