Война оставила глубокий след в судьбе каждого человека нашей страны. Но сегодня хочется вспомнить про них – про детей войны, на долю которых выпало множество испытаний, а тяжёлое военное и послевоенное детство стало настоящей школой жизни. Но это только закалило их, ведь нужно было жить дальше и восстанавливать свою страну.

Нина ДЕКТЁВА:

– Конечно, я, девочка четырнадцати лет, не могла себе представить весь ужас разыгравшейся трагедии. Первый раз я это поняла 27 июня 1941 года, когда из нашей деревни провожали мужчин в армию. Сильные, рослые, здоровые русские мужики уходили на войну, а у каждого – трое, четверо, пятеро детей...

Жуткий стон стоял в деревне: плач детей, жён, матерей. Сбор был у колхозной конторы, а путь от конторы до конца деревни нельзя передать словами, можно только сказать – отчаянье. В конце деревни дети, жёны, родные вцепились в своих близких. Лишь строгий и требовательный окрик военного помог мужчинам уйти навстречу судьбе. Вот в этот день я ощутила страх перед войной.

Юнус САГДЕЕВ:

– В войну мы жили в деревне Степная Шентала, что в Алексеевском районе. Земля была запущена, бедная, заросшая сорняками. Урожаи, собираемые с полей, скудные, да и эту продукцию, выращенную непосильным трудом женщинами-вдовами да подростками, сдавали государству: городам и фронту нужен был хлеб.

Сельскохозяйственной техники было очень мало, не хватало и лошадей. Колхозники пахали и боронили землю с использованием замученных и исхудавших быков, а иногда и своих коров. Люди работали практически от зари до зари, без выходных. Председателей сельских Советов обязали изжить расхлябанность, обеспечить работу на уборке хлеба, силосовании и заготовке веточного корма всех работоспособных колхозников, запретить им работу в дневное время на своих приусадебных участках, а за нарушение запрета привлекать колхозников к ответственности по законам военного времени.

Александр ЗЕМЛЯНСКИЙ:

– Может быть, нашей семье и повезло, поскольку мы жили в своём совхозе «Путь Октября», до которого не дошла война, но тяжесть повседневной жизни пришлось испытать.

Отец был на фронте, а мать трудилась на разных работах. Жили мы большой семьёй в саманном бараке. В зале размещалась печь. Это огромное сооружение занимало практически одну четвёртую часть комнаты. Она служила и плитой, на которой готовили, и кроватью, причём сразу для нескольких ребят, и источником тепла в холодную зимнюю погоду.

Мебели тогда практически не было. По центру комнаты стоял деревянный стол. Его сдвигали в угол, когда ложились спать, потому что просто не хватало места. Сидели на табуретках и скамейках. Спали на полу и на печке. В качестве матрасов и одеял была разнообразная старая потрёпанная одежда.

У матери был деревянный сундук, в котором она хранила документы и на всякий случай более-менее сносную одежду. Посуда в основном была глиняной. Ложки – деревянные. Имелось несколько чугунков, в которых варили еду. Электричества в совхозе не было. Если находился керосин, жгли лампадки, а то и пользовались просто лучинами. Спичек, как таковых, не было, поэтому приходилось постоянно поддерживать огонь в печи. Если угли потухали, то за огоньком шли к соседям.

Светлана ПОНОМАРЁВА:

– Повсеместно в сёлах во время войны питались впроголодь. Из-за нехватки муки хлеб пекли с примесями, добавляя жёлуди, картошку, жмых и даже картофельные очистки. В летнее время было легче прожить – кое-что удавалось вырастить в огороде, да и разнотравье собирали.

На нашем столе иногда появлялось мясо. Дедушка стал охотиться на сусликов – он брал пару ведер воды, шёл в поле и заливал в сусличьи норы воду, пока оттуда не выпрыгивали испуганные зверьки. Дед хватал их, тащил домой и там мы их жарили. Это был для нас настоящий пир.

Очень выручали в добыче пищи рыбалка и лес. Ходили по грибы и ягоды. Нехватку сахара научились компенсировать, изготовляя из тыквы самодельный мармелад. Кашу варили из семян лебеды, лепёшки пекли из собранной весною в поле гнилой картошки, конского щавеля, молодых листьев липы. Из свекольной ботвы и дикорастущих растений варили суп. Вместо чая использовали сушёную морковь и разные травы.

Дети не знали, что такое сахар, кондитерские изделия. И говорить о сытности блюд тогда – было бы неуместно: люди просто набивали свой желудок, чем угодно, чтобы не умереть с голоду.

Тамара ПРОНИНА:

– Как бы ни было трудно, некоторые хозяйства держали домашний скот. Это, не считая огорода, был единственный источник пропитания. Только с этим была единственная проблема – заготовка кормов. Сено косить не давали, особенно в дневное время. Косили по ночам, воровски, по лесным зарослям, болотам, неудобьям. Выносили сено на руках, сушили в невидимых местах. Всё боялись, что вот придут, опишут и отберут.

В послевоенные годы в нашем лесном посёлке стали разрешать косить в лесопосадках (между молодыми саженцами), тем самым как бы освобождая их от сорняков. Но это опять за услуги – надо было заготовить и сдать лесхозу определённое количество сырья, например, ивового корья, бересклета, желудей или каких-то лекарственных трав.

Николай ПРОХОРОВ:

– В селе Сосновка, где мы проживали в годы войны, иногда по осени на трудодни выдавали немного зерна. Чаще всего его размол производили на самодельных ручных жерновах, но на окраине села была и мукомольная ветряная мельница (ветряк). Процесс размола, конечно, требовал усовершенствования. Были потери муки, всё помещение внутри запылено, а мельник обычно стоял у машины в обсыпанной мукой одежде. Но это не главное. Проблема была в другом – в ветре. Важно было его уловить, когда он был посильнее. Вот и тащились женщины и подростки со своими мешками в штормовые ветры, сильную метель, да нередко ещё и в глубокую полночь. Бывало и так, что пока ожидаешь своей очереди, ветер стихал, и мельница прекращала работу. Но очередь при этом оставалась неизменной при будущем помоле.

Антонина ШМАКОВА:

– Эту историю я вспоминаю с чувством вины и стыда. В то военное время вместе с подругами я работала на комбайне. Во время уборки урожая мы, голодные девушки, украли по горстке зерна, спрятали в карманах и принесли в свой шалаш. Вечером из зерна сварили кашу и собрались ужинать, но тут с проверкой приехал председатель. Он объезжал окрестные поля. Котелок с кашей завалили тряпьём и одеждой, но запах каши всё же остался.

По законам военного времени за кражу зерна, даже в таких маленьких количествах из-за голода, наказывали очень строго. Все девушки дрожали от страха, а от стыда не могли поднять глаз. Председатель оглядел нас строго и предложил показать, что мы наработали за день. Конечно, он всё понял, но ведь перед ним стояли дети, голодные дети, которые трудятся, чтобы прокормить страну в тяжёлое военное время, которые недоедают и недосыпают, чтобы своевременно убрать весь хлеб с полей. Этот неприятный случай не получил огласки, но больше мы так не поступали, это стало нам уроком на всю жизнь.