Его внучка Лариса Александровна Кустова не знает ничего о его военных подвигах, но очень хорошо помнит, каким прекрасным он был дедом – об этом она нам и рассказала…
«Своего деда Федорова Ивана Филипповича в последний раз живым я видела в январе 1998 года, когда приезжала в родной поселок Березинский на новогодние каникулы. Дед лежал в местной больнице, и я навещала его там. Помню, принесла к чаю мятных пряников, он их очень любил. Дед никогда мне не жаловался на самочувствие, был очень терпеливым, только глаза его были наполнены тоской. За месяц до Нового года умерла бабушка, он тяжело переживал ее уход. А 5 марта, спустя три месяца после смерти жены, ушёл из жизни и мой дед. Мне было морально тяжело в тот период, когда один за другим ушли из жизни два дорогих мне человека. На прощании с ним было много народа – родственники, друзья, соседи и, конечно, ветераны войны.
Дед Иван был высокий, стройный, с серебристо-белой сединой в волосах. Я помню его задумчивое лицо, чуть впалые щеки и его руки с длинными пальцами и грубоватой кожей. У деда на одной ноге не было двух пальцев, а сбоку на шее – неровный, будто в складку шов. Это следы ранений, полученных во время войны. Он носил классические костюмы, шляпы и щедро опрыскивал себя одеколоном. Походка у деда была прямая, статная. Мне нравилось, когда на праздник он надевал свои боевые награды, я им очень гордилась в этот момент.
Дед Иван и бабушка Нюра жили в доме недалеко от речки Тогузак. Я у них была частым гостем, вернее, могла прийти в любое время без стука – знала, что мне всегда рады. Всего у деда было пятеро внуков, он никого особо не выделял, ни с кем не сюсюкался, был в меру строгий, с чувством юмора. Он часто шутил и смешил нас. Мой старший брат Саша вспоминает, как ходил с дедом на речку ловить вятелем мелкую рыбу, ездил с ним в лес на мотоцикле «Урал», вместе строили беседку.
Пока я была самой младшей из внуков, чувствовала, что дед проявляет больше внимания ко мне и это понятно, маленьких зачастую любят больше. Он постоянно говорил, что я смешная и досужая, а мне так нравилось с ним общаться. Как и все дети, я не любила спать днем, но дед легко укладывал меня в сончас. Мы вместе ложились на мягкую перину, и я засыпала под сказки его собственного сочинения. Особенность этих сказок заключалась в том, что героями в них были наши родственники, односельчане и их домашние питомцы. Истории были волшебные, добрые и смешные. Моя любимая сказка – «Про кота Котофеича и Махрова Виктора Матвеевича». Пока дед рассказывал, в моём детском воображении творилось что-то невероятное.
Летом с сенокоса дед привозил мне клубнику, говорил, что это лисица мне передала и я верила ему. Однажды, вернувшись с отдыха в санатории, он привёз мне нарядное красное платье с белыми оборками. Я тут же его надела и стала танцевать, а дед смеялся и хлопал в ладоши.
Когда я стала постарше, приходила к деду с бабушкой по выходным. Баба Нюра тяжело болела, и многие домашние хлопоты легли на плечи деда. Он заботился о ней, помогал ходить, держа её под руку, жалел бабулю и переживал за её здоровье. Мы, родственники, конечно, тоже помогали. Я с дедом делала уборку в доме, а иногда вместе лепили пельмени, вареники и говорили о чём-то. Под чутким бабушкиным руководством у него хорошо получалось и готовить, и поддерживать порядок в доме и во дворе.
По окончании школы я уехала жить в город, и наши встречи с дедом и бабушкой стали нечастыми. Но когда я приезжала в деревню, обязательно их навещала. Старики интересовались, как я живу, учусь. Дед, как всегда, шутил и давал мне напутствия – без юмора он не мог. Я часто вспоминаю его и скучаю…»
Лариса Александровна Кустова, внучка ветерана